Другая заря [= Новый рассвет ] - Сандра Браун

— Ну конечно, Джейк. И я поступлю точно так же. Разве не ты говорил, что для того и существуют вечеринки?

Ему ужасно хотелось схватить ее и отшлепать как следует. Но тогда Джейку пришлось бы дотронуться до Бэннер. А этого он не мог себе позволить: девчонка ведь почти голая. Кожа у нее розовая, теплая и…

Проклятие! Он повернулся к двери.

— Я зайду за тобой…

— А ты разве не примешь ванну?

Джейк остановился как вкопанный и обернулся к Бэннер:

— Что?

— Ванну. Я согрею воду.

— Искупаюсь в ручье.

Она сморщила нос, ее веснушки подпрыгнули.

— Это не одно и то же. Не так хорошо, как теплая ванна. Не ожидая ответа, Бэннер начала готовить воду. Она дотронулась до чайников на плите, вода в них все еще кипела. Что-то тихо напевая, Бэннер вылила из ванны воду в ведро и выплеснула за дверь. Потом налила кипяток в ванну и, добавив холодной воды, попробовала пальцами.

— Ну вот, все готово. — Она взглянула на него. — Ты ведь примешь ванну, правда?

Джейк стоял как дурак, девчонка снова обвела его вокруг пальца. Но, захваченный созерцанием ее тела, не мог пошевелиться. Халат облеплял бедра Бэннер, когда она наклонялась над корытом, словно вычерчивая мягкие изгибы специально для его жадных глаз. Полы распахнулись, когда Бэннер выливала воду из ведра, и на мгновение Джейку открылась сметанно-белая грудь.

Девушка казалась такой нежной, хрупкой, уязвимой. Пряди черных волос выбились и прилипли к мокрым щекам, голые ступни были слишком маленькие для взрослой женщины, и Джейку хотелось рассмотреть их поближе. Когда Бэннер проходила мимо, он жаждал кинуться к ней, защитить от всех невзгод мира.

Джейк вдруг услышал свой голос:

— Думаю, мне придется принять ванну, если уж ты ее приготовила.

— Я принесу свежее полотенце, а ты возьми себе чистое белье.

Когда Бэннер вернулась на кухню, его еще не было. Она с волнением посмотрела в окно. И, увидев, что Джейк выходит с одеждой под мышкой, облегченно вздохнула. К тому времени когда он открыл дверь, Бэннер уже суетилась, готовя принадлежности для мытья, укладывая их на столике, чтобы было удобно достать.

— Я тебя покидаю, — тихо сказала она.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Бэннер закрыла дверь между кухней и гостиной. Пошла к себе в спальню, но дверь оставила открытой. Что-то глубоко засевшее внутри, желание, которого она никогда раньше не замечала, помешало ей закрыть дверь. Раздевшись, Бэннер посмотрела на кухонную дверь, мечтая, чтобы та вдруг открылась и Джейк увидел ее обнаженной.

Но он не появился. Бэннер уже слышала плеск воды. Значит, Джейк в ванне. Пришедшая в голову мысль обожгла ее, между бедрами стало горячо, грудь поднялась, соски затвердели.

Поколебавшись, девушка дотронулась до одного из них, и живо вспомнила, как Джейк прикасался к ним, обучая тому, чего она не знала. Ее плоть немедленно отозвалась, Бэннер задрожала, а между бедрами вспыхнул жидкий огонь.

Она отдернула руку, боясь, что ее немедленно поразит Господь за то, что она такая развращенная.

Но образ Джейка в ванне не шел из головы. Бэннер росла вместе с братом и кое-что знала о строении мужского тела, как и многие ее сверстницы. Но она никогда еще не видела взрослого мужчину нагим. Правда, от замужних подруг, от тех, кто осмеливался говорить на запретную тему, слышала что это имеет устрашающий вид. Но странное дело, оно всегда представлялось ей прекрасным. В Джейке ведь все остальное красиво. Так почему это не должно быть тоже красивым? Чего ей пугаться? Бэннер росла на ферме и видела, что происходит с возбужденными самцами.

Кроме того, она уже была близка с мужчиной, и это совсем не страшно. Да, от первого удара было больно, но это лишь краткий миг, а потом Бэннер почувствовала его целиком, всю шелковую длину и стальную крепость. Но она не видела его и хотела взглянуть, как он выглядит.

Может, пойти и предложить Джейку помыть спину? Бэннер направилась к двери, но остановилась и передумала. Нет, это слишком рискованно. Наверное, она ужасно развращенная, но девушка была уверена, что когда-нибудь они с Джейком снова займутся любовью, и притом голыми. Одеваясь, Бэннер ощущала каждый дюйм своего тела. Прохладная одежда шуршала и словно о чем-то шептала, прикасаясь к воспламененной коже.

Девушка надела ярко-зеленое платье, присборенное у шеи и облегающее талию. Широкая юбка мягко колыхалась при ходьбе. Сзади шел длинный ряд пуговиц, и ей не удалось дотянуться до нескольких верхних, поскольку платье туго обтягивало грудь.

Бэннер посмотрела на кухонную дверь, все еще закрытую. Она не слышала плеска воды уже несколько минут, поэтому прошла через гостиную и постучала.

— Джейк?

— Да?

— Можно войти?

— Это твой дом.

Она распахнула дверь.

Джейк подтащил ванну к двери и, наклонив, вылил воду.

Бэннер застыла как громом пораженная. В черных брюках, босой, без рубашки, с мускулистыми руками и грудью, он невольно притягивал взгляд. Когда Джейк сделал шаг к ней, у Бэннер перехватило дыхание.

Вблизи его грудь была еще прекраснее, чем издали. Бронзовые кругляшки сосков сидели в курчавых золотистых волосах, как в гнездах. Наверное, если дотронуться и приласкать их, они тоже отзовутся, как и ее соски?

Взгляд Бэннер пополз по заросшей волосами груди к середине торса и дальше, вниз, туда, где волосы вились вокруг пупка прямо над пуговицей брюк. А ткань, словно чаша, накрывала его выпуклую плоть и так плотно облегала, что незачем было особенно напрягать воображение. Недавние мысли снова вернулись к ней. Девушку окатило горячей волной, у нее закружилась голова.

Она с трудом подняла глаза и посмотрела на Джейка.

— Поможешь мне с пуговицами? — интимным, чуть надтреснутым голосом спросила Бэннер.

Она подошла к нему, повернулась спиной и рукой приподняла волосы над шеей.

Джейк застегнул пуговицы скорее, чем ей хотелось. Сколько других пуговиц он застегивал? Или расстегивал? Эта мысль не понравилась ей. Похожа ли она на женщин, которых знал Джейк? Если нет, то станет похожей! Она должна стать для него самой лучшей. Она уж постарается. И не остановится ни перед чем и ни за что!

Держа волосы приподнятыми, Бэннер взглянула на Джейка из-под ресниц.

— Мы с тобой мылись в одной ванне. Ты помог мне одеться. Не означает ли это, что мы как будто поженились? А?

Лицо Джейка Лэнгстона окаменело. Голубизна глаз исчезла, растворилась, и они стали бесцветными.

— Нет, Бэннер. Если бы мы поженились и ты встретила бы меня у двери в таком виде, я сразу затащил бы тебя в постель, задрал юбку выше головы и занимался бы с тобой любовью так, что в ушах звенело.